Канун - Страница 37


К оглавлению

37

Лизавета Александровна была до такой степени смущена и огорошена, что сдѣлала даже неловкость. Она спросила:

— Вамъ заказано три спальни? Это не ошибка?

И этимъ вопросомъ она показала, что какъ будто недостаточно посвящена въ дѣло.

— Да, три спальни, — отвѣтили ей:- одна мужская и двѣ дамскихъ.

Лизавета Александровна закусила губу и больше ни о чемъ не спрашивала; она только подробно изслѣдовала составъ обѣихъ дамскихъ спаленъ. Въ нихъ, въ особенности въ одной, были удивительно предусмотрѣны всѣ мелочи ежедневнаго обихода.

«Три спальни, три спальни», — это сведѣніе теперь заполонило ея голову и рѣшительно не давало ей покоя. Казалось бы, теперь уже все было ясно и не могло быть никакихъ сомнѣній.

«Три спальни. — Одна мужская и двѣ женскихъ»… Для кого же можетъ быть предназначена вторая женская спальня, какъ не для Мигурской?

Но, Боже мой, въ какомъ же качествѣ? Вѣдь о разводѣ еще не было и рѣчи.

А впрочемъ, если Левъ могъ заказать всю обстановку, не сказавъ ей объ этомъ ни слова, то она могла допустить, что помимо ея уже сдѣлана тысяча вещей.

Можетъ быть, они давно уже ведутъ разводъ, а, можетъ быть, тутъ все уже кончено? Ея воображеніе теперь шло смѣло и зашло очень далеко и она поставила въ душѣ своей даже такой вопросъ:- можетъ быть, они уже обвѣнчаны?

Это было совершенно невозможное предположеніе, — что человѣкъ съ такимъ положеніемъ, какъ Левъ Александровичъ, обвѣнчается тихонько, гдѣ-нибудь въ загородной церкви, и главное, главное — тайно отъ нея!

И когда, дня черезъ три послѣ этого, они опять обѣдали съ братомъ, то Левъ Александровичъ могъ бы замѣтить, если бы захотѣлъ быть внимательнымъ, что въ глазахъ ея была все время тревога. Однако, она ни однимъ словомъ не выказала передъ нимъ своихъ опасеній. По обыкновенію, она всѣ свои мысли спрятала отъ него.

Она сказала, что видѣла квартиру и модели мебели и что то и другое ей очень понравилось.

Съ героической покорностью она сообщила ему, что уже заѣзжала въ нѣсколько магазиновъ, гдѣ продается кухонная посуда, присматривалась, но ни на чемъ не остановилась.

И больше она ничего не прибавила.

И она, затаивъ въ себѣ недовольство и обиду, что считала своимъ долгомъ дѣлать всегда «ради брата», скромно занялась покупкой посуды. Оказалось, что не только кухонная, но и вообще вся посуда не была приготовлена. Такимъ образомъ ея полномочія расширились.

Они расширились еще больше, когда она однажды подумала о бѣльѣ. Оказалось, что Левъ Александровичъ совсѣмъ выпустилъ изъ виду эту статью: ни столоваго, ни постельнаго бѣлья онъ не заказалъ. Это доставило Лизаветѣ Александровнѣ особаго рода удовольствіе.

— Вотъ что значитъ устраивать хозяйство помимо меня.

Тогда она занялась и этимъ и, такъ какъ это было занятіе серьезное, то время ея было заполнено.

Кромѣ того она каждый день посѣщала казенную квартиру и поощряла работающихъ торопиться съ отдѣлкой и тамъ уже привыкли смотрѣть на нее, какъ на хозяйку. Узнали, что она сестра директора и курьеры при встрѣчѣ съ нею почтительно кланялись и называли ее «ваше превосходительство». Съ этой стороны она не имѣла основаній считать себя неудовлетворенной.

Она также заботилась о томъ, чтобы обстановка была поскорѣе исполнена. Для этого она часто заѣзжала въ магазинъ и поощряла.

И все это, въ самомъ дѣлѣ, было необходимо. Левъ Александровичъ, сдѣлавъ распоряженія и заказы, точно забылъ обо всемъ этомъ. У него было страшно много дѣла и ему было не до этого.

Однажды за обѣдомъ онъ вдругъ вспомнилъ и сказалъ:

— Однако, надо бы справиться насчетъ квартиры. Скоро-ли ее отдѣлаютъ?

— Она будетъ готова черезъ три дня, — сказала Лизавета Александровна.

— Тебѣ развѣ сообщили?

— Но я ѣзжу туда каждый день. Еслибъ я этого не дѣлала, такъ затянули бы работу на мѣсяцы.

— Неужели? А, вотъ я этого не зналъ… что ты тамъ бываешь… Что же, это очень хорошо! Да нужно и съ мебелью поторопить.

— Я дѣлаю это чуть не каждый день.

— Какъ? И это?

— Да что же тутъ удивительнаго, Левъ? Надо удивляться не этому, а тому, что ты хотѣлъ обойтись безъ меня. Вѣдь это же такъ естественно, чтобы я занималась всѣми подобными вещами. Ты заваленъ работой, тебѣ не до того.

И, наконецъ, были готовы и квартира и мебель. Лизавета Александровна получила объ этомъ заявленіе съ той и другой стороны и сообщила Льву Александровичу.

Тутъ Левъ Александровичъ увидѣлъ себя въ необходимости сказать ей о томъ обстоятельствѣ, которое въ сущности дѣла не было для нея новостью.

При устроеніи квартиры все это такъ или иначе должно будетъ обнаружиться. А онъ не хотѣлъ ставить себя въ неловкое положеніе передъ сестрой. И наканунѣ доставки мебели въ квартиру у нихъ былъ разговоръ.

Это было вечеромъ, часовъ въ десять. Левъ Александровичъ отпустилъ отъ себя довольно рано дѣлопроизводителя, который былъ у него съ дѣлами, приказалъ приготовить у себя въ комнатѣ чай и послалъ записку Лизаветѣ Александровнѣ.

«Не хочешь-ли попить со мною чаю? Я свободенъ».

Лизавета Александровна, разумѣется, тотчасъ же пришла и начала хозяйничать за чайнымъ столомъ. Это былъ такой рѣдкій случай, что братъ приглашалъ ее къ себѣ.

При томъ же она догадывалась, что чай — только предлогъ, а что онъ хочетъ что-то сказать ей.

И Левъ Александровичъ не особенно долго подходилъ къ предмету. Онъ присѣлъ къ столу, взялъ налитый стаканъ чаю и сказалъ:

— Итакъ, завтра начинаютъ устраивать въ квартирѣ меблировку…

— Да, они обѣщали, — сказала Лизавета Александровна, чувствуя въ этихъ его словахъ начало разговора.

37